Донбасс, наряду с Крымом, – главная украино-российская проблема, и нынешний Глава ДНР Денис Пушилин был одним из лидеров восставших жителей этого региона. Вокруг всей донецкой истории и ее перспектив – куча вопросов и претензий. У Дениса Пушилина взял интервью для интернет-газеты «Дни.ру» один их участников событий в Донбассе Андрей Родкин.
– Денис Владимирович, давай начнем в лоб: в чем главная проблема Донбасса сегодня?
– В усталости и недовольстве. Любой может приехать и убедиться, что всякие ужасы враждебной пропаганды про ДНР – полный бред. В театры Донецка билетов не достать, у нас прекрасные постановки, при этом автобусы организованно развозят публику после представления до наступления комендантского часа. К нашим медикам из соседних российских областей ездят пациенты. Это только пара примеров.
Уверенность в верности выбранного пути тоже никуда не делась. Недовольны мы собой: Донбасс привык жить богато и кормить других. Мы ни о чем не жалеем, мы выстоим, но сейчас в этом плане тяжело – наши люди могут и должны жить лучше. Экономика – самое главное направление деятельности для нас сегодня. У нас невысокие пенсии и зарплаты. Должны быть больше. И будут. Снижение цены на бензин – только один из первых шагов, я понимаю, что его недостаточно, потому что люди должны не просто меньше тратить, а больше зарабатывать.
– Почему тогда до сих пор не работают полностью шахты и предприятия Донбасса? Ахметов вредит? Свои олигархи подросли? Но ведь вы ввели внешнее управление предприятиями, почему же все так?
– Очень хорошо, что упомянул про внешнее управление. В глазах общественности, особенно российской патриотической, много было мифов вокруг национализации и внешнего управления.
Восстание в Донбассе поднялось не только против киевского переворота и евроинтеграции, за русский язык и Русский мир, но и во многом – за социальную справедливость и против олигархов. Я как раз представлял в этом смысле, наверное, крайнее крыло восставших. Дело в том, что украинская версия капитализма абсолютно дикая и звериная, Россия в этом смысле устроена гораздо разумнее.
В реальности все оказалось сложнее. Национализировать предприятие можно быстро: зашли, заняли кабинеты, охрану поставили – и работай для народа. А кто продукцию купит, чтобы зарплату рабочим народного предприятия платить? Не говоря уже о ряде технических деталей.
Вспомним, какие страшные подозрения вызывала у сочувствующих нам ситуация 14-го года: ДНР отправляет на Украину продукцию, уголь – мол, сами кормят и поддерживают хунту, с которой воюют. Следует учитывать условия гражданской войны, когда всё по живому, и не только семьи и души, но и производственные цепочки.
Их впоследствии окончательно разорвала транспортная блокада со стороны Украины. После этого мы вынуждены были вводить внешнее управление. У нас, конечно, не отменена частная собственность, но из-за блокады ряд предприятий пришлось бы законсервировать, прежние собственники в этих условиях работать не могли. А люди должны работать, предприятия должны работать, многие из них градообразующие с многотысячными коллективами. Поэтому нам пришлось брать все в свои руки.
Главной экономической проблемой Республики является не форма собственности, а сбыт продукции с непризнанной территории. Сейчас появились возможности изменить ситуацию, но это процесс не быстрый.
– А про Ахметова все же? Такое впечатление, что его тень очень сильно витала над донецкими процессами.
– Да, витала, но времена те прошли. Ахметов в 2014 году активно включился в игру. Только если мы поставили на кон всё, включая собственные жизни, то он искал выгодные варианты, такова психология бизнеса. Не исключаю, что олигарх рассматривал вариант создания на базе ДНР «карманного» анклава, чтобы диктовать свои интересы Киеву. Только народная масса двинулась настолько мощно, что никакие «схемы» с людьми не прошли. Встречи с Ахметовым у нас в апреле 14-го были, но ни к чему конкретному не привели. Вернее, в ходе многодневных переговоров мы выиграли время, процесс сопротивления набрал обороты и стал необратим, Ахметов предпочел уехать.
– Раз уж речь зашла о первых днях событий пятилетней давности, можешь сегодня как политик, без эмоций, обрисовать логическую цепочку – почему все случилось?
– Без эмоций не получится. Примером однозначно стало присоединение Крыма Россией, и оно вызвало такой подъем! Но, уверен, что и без Крыма Донбасс бы не успокоился. У нас регион с характером. Одно дело, «майданы» и противостояния, которые тянулись еще с 2004 года. И совсем другое – нарушение всех договоренностей в феврале в Киеве и самый настоящий государственный переворот, при котором существенную роль сыграли нацисты.
Донбасс в любом случае не стерпел бы подобного. Мы решили, что тоже имеем полное право на активное сопротивление. Я не хочу пользоваться сослагательным наклонением, мы живем в тех условиях, которые есть, но если бы Янукович повел себя иначе и киевский переворот не был признан другими странами, в том числе Россией, то террористами называли бы тех, кто сейчас правит Украиной.
– Да, теперь бы про украинцев. Прокомментируй ситуацию, когда одни радуются возвращению людей в Донбасс, а другие обвиняют власти ДНР, что посадили везде вернувшихся «укропов».
– Нужно четко различать борьбу со шпионами и работу с кадрами. Первым должно заниматься МГБ Республики, и оно занимается. Теперь про кадры. В начале событий мы фактически во всех сферах получили руководителей из бывших сотрудников даже не среднего звена, а ближе к низшему или вообще без опыта работы в госструктурах. Люди с состоявшейся карьерой и денежным запасом предпочитают обычно в волнениях не участвовать, так было всегда и везде. И я не готов обвинять людей, которые вывезли детей и уехали с ними сами, когда на города и поселки посыпались бомбы и мины. Тут каждый решает сам. Уезжали или в Россию, или на Украину, и часто это определялось не взглядами, а тем, где у родных жилищные условия лучше.
Теперь многие возвращаются. Считаю это хорошим признаком, значит, люди начинают верить в перспективу мира. Нам очень нужны специалисты и профессионалы, без них никуда. И без профессионалов довоенного времени – в том числе. Это совсем не новая позиция, то же самое было при строительстве молодой Советской республики после 1917 года, когда стало понятно, каких дел может натворить честный и идейный революционный матрос вот главе какого-нибудь ведомства.
– А если еще этот матрос и не совсем честный? Проще говоря, вопрос о Ташкенте и недавних порядках в Республике.
– Очень больной вопрос. И старый, как мир. Любая война предполагает жесткую власть. Власть – это огромное испытание для людей, которые ее получили, особенно если практически всю и сразу. Плюс медные трубы. Это очень сильное искушение, тем более для людей, которые реально рисковали жизнью, делали дело, а потому считают себя вправе на большее.
В итоге имеем период, который можно в какой-то степени сравнить с периодом военного коммунизма. Но, к сожалению, с добавлением корыстных интересов и личного обогащения. Мне не доставляет удовольствия перебирать подробности, и я не стану этого делать. Скажу одно: этот период в Республике миновал. И подобное не повторится.
– Извини, но в лоб спрошу про покойного Захарченко: он что, не знал?
– Андрей, ты сам видел, как в мае-июне 14-го мы все были рядом. Александр Владимирович навсегда останется первым Главой ДНР, при котором юное государство состоялось и прошло, наверное, самый жесткий период, в чем огромная заслуга Захарченко. К сожалению, он не первый, кто слишком положился на близких ему лично людей из своего окружения.
Из любого, самого горького опыта нужно делать выводы и не повторять ошибок. Мое решение разделить функции Главы Республики и Председателя Правительства основывалось в том числе и на этом выводе.
– А куда делась Новороссия? Говорят, что флаги Новороссии в Республике не приветствуются, а военным запрещено носить шевроны с популярным флагом.
– А в России военнослужащим можно носить на форме популярные шевроны по своему желанию? Существует установленная форма одежды, существуют официальные государственные символы. Это нормально. Новороссия никуда не делась, но это пока мечта. У меня флаг Новороссии всегда стоял в старом моем кабинете, вместе с флагами ДНР и России.
– Под конец, наверное, самое больное для многих: Минские соглашения. Известно, что Пушилин активный участник процесса, но хотелось бы понимать личное отношение.
– Лучше будет ответить по пунктам. Первое. Возмущает ли меня систематическое нарушение Украиной наших многочисленных перемирий, а также оккупация ВСУ большей части территории нашей родной области? Да, возмущает. Но делать ради популярности воинственные заявления я считаю непорядочным.
Второе. Непризнанное государство, к сожалению, не имеет возможности самостоятельно решить геополитические вопросы. Мы вынуждены работать на минской площадке, посредством которой доносим до мировых держав свою позицию. Уже сам этот факт подчеркивает, что ДНР – реальность международной политики.
Третье. Я готов говорить с кем угодно и о чем угодно, только бы было меньше крови наших граждан. Активная фаза войны остановлена, и это дает Республике возможность развиваться, в том числе и в военном отношении.
– И все же самый последний вопрос – о семье. Жена, дети?
– Да, женат, у меня три дочери. Девчонки активные, занимаются спортом, целый день расписан. Радуют меня и своей целеустремленностью, и дисциплинированностью. Ирина, супруга, – строгая мама. Очень редкие часы вне работы стараюсь проводить с ними.
– Все они здесь, в ДНР, постоянно?
– Да.
