Донецкая Народная Республика готова к проведению повторного референдума о самоопределении при максимальном количестве международных наблюдателей, заявил в интервью «Ридусу» Глава Донецкой Народной Республики Денис Пушилин. Глава государства также рассказал об актуальности принятия доктрины «Русский Донбасс».
– Чего лично Вы ждете от принятия доктрины, чего ждет Республика?
– Доктрина интересна всем. Это касается самоидентификации, ответа на самый главный вопрос: а что же дальше? В конце концов, за годы существования в составе Украины эта социологическая подпорка стиралась – кто мы есть, почему все именно так.
Русская доктрина с исторической точки зрения рассказывает, что такое Донбасс в разные периоды нашего прошлого – во времена Российской империи, во времена СССР, что из себя представлял Донбасс, за счет чего он становился тем, чем стал, как набирал определенные обороты, почему он становился экономически самодостаточным, а люди здесь – с таким стержнем.
Доктрина объясняет, почему в 2014 году произошло так, как произошло: почему Донбасс поставил на кон практически все – свою жизнь, свое существование. Почему люди взяли в руки оружие и стали защищать то, что у них внутри: мировоззрение, отношение к русскости в целом – к русской культуре, языку, к русской душе, в конце концов. По сути, самое важное: доктрина дает определенные ориентиры, как Республики будут поступать дальше в тех или иных ситуациях, как дальше они будут двигаться и к чему стремиться.
В целом само название доктрины – «Русский Донбасс» – закрывает многие вопросы, которые у людей за годы существования ЛНР и ДНР начали появляться. Семь лет – многовато, люди хотят четкого и внятного понимания, что будет дальше.
С принятием доктрины мы получаем инструкции, принципы принятия решений не только в сфере образования, а это очень важно. Потому что все, что описано в доктрине, наше поколение и так знает, не сказано ничего нового, это аксиома. А вот следующее поколение, наша молодежь – для них это очень важно. Это фундамент, который мы описали и приняли как руководство к действию. Поэтому те или иные государственные решения по всем ведомствам и направлениям будут приниматься исходя из того, что написано в нашей доктрине.
– Юридически доктрина будет как-то ратифицироваться, заверяться депутатами?
– Я думаю, это не будет лишним. Вчера (28 января – прим. ред.) прозвучало такое предложение, мы его проработаем. Может быть, это действительно будет нужно. Посмотрим, обсудим и дальше примем соответствующее решение. Но, по сути, доктрина уже принята.
– Все знают, какими надеждами живет Донбасс. Может ли доктрина стать основой для проведения референдума о вступлении в состав России?
– Желания Донбасса очевидны, понятны и лежат на поверхности. Но здесь вопрос, конечно же, к России, учитывая все геополитические вызовы. Конечно, Донбасс уже определился.
Нужен ли еще один референдум? Это наше предложение мировому сообществу. Тем людям, которые принимают решения, от которых многое зависит в мире и которые нас не замечают: не заметили наш референдум в 2014 году, не заметили, как нас уничтожала украинская армия – и продолжает уничтожать наши населенные пункты, нашу инфраструктуру и, что самое страшное, продолжает забирать жизни не только военнослужащих, но и гражданского населения. Так вот, это предложение для мирового сообщества: мы готовы, а готовы ли вы? У нас – все понятно, все очевидно. Мы сможем повторить [референдум] в любой момент. Считаете, что в 2014 году не было необходимых юридических составляющих? Мы готовы еще раз повторить это при максимальном количестве международных наблюдателей.
Но готово ли к этому мировое сообщество – этот вопрос остается открытым.
– Есть ли у Донбасса экономическая доктрина и нужна ли она?
– Разрабатывать доктрины по каждому направлению нецелесообразно. На самом деле принятая доктрина отвечает и на вопросы экономического плана в том числе. Если проанализировать, мы увидим, в какие периоды Донбасс становился наиболее экономически сильным и за счет чего это происходило. Поэтому это ориентиры, которые даются нашим профильным ведомствам для принятия решений.
– Какие производства сейчас работают в ДНР? Есть ли успешные предприятия? Какие требуют поддержки?
– Успешными предприятия в нашем случае – со всевозможными санкциями, блокадами и прочим – можно называть лишь с определенной оговоркой. Конечно же, у нас есть предприятия, которые, несмотря на все трудности, преодолевая массу препятствий, показывают развитие, показывают результаты. Это предприятие «ДонФрост» по производству холодильного оборудования, которое каждый год растет и даже несмотря на пандемию показывает положительные результаты. Есть макеевский завод «Лазер», Ясиноватский машиностроительный завод, «Авиатех», который получил первую лицензию на поставку оборудования в сфере авиационной составляющей.
На территории Республики более 500 промышленных предприятий по разным направлениям, но столпом для Донбасса всегда являлись три основных направления: это металлургия, машиностроение и угольная отрасль. Здесь нужны инвестиции, модернизация, которая не проводилась уже долгие годы, а для таких предприятий это критически важно, потому что продукция должна быть конкурентоспособной. Конечно же, в этом плане мы работаем. Очень тяжело, не скрою, но руки здесь никто не опускает.
Уже сейчас положительную динамику показывает Юзовский металлургический завод. У нас есть планы по Донецкому металлургическому заводу. Всё постепенно, преодолеваем трудности и препятствия.
Есть сложности, искусственно создаваемые Украиной. Например, из СБУ звонят нашим контрагентам в России, обещают трудности, санкции и так далее, если они будут работать с нашими предприятиями. Это такие мелкие пакости, но Украина ими не брезгует.
– С инвестициями, наверное, тоже сложно?
– Конечно, непросто. Война не закончена, риски достаточно высоки, но тем не менее такие люди появляются, мы им стараемся оказывать поддержку. Это должно быть закреплено на законодательном уровне, сейчас мы над этим работаем. Мы примем закон об инвестициях, который позволит в наших условиях предоставить инвесторам определенные гарантии сохранения своих инвестиций.
– Наши друзья из Донецка, достаточно успешные люди, остававшиеся в Республике и в тяжелейших 14-м и 15-м годах, сейчас задумываются о том, чтобы перебраться в Россию. И впервые от жителей ДНР мы услышали слово «апатия». Что может морально сейчас поддержать жителей Республики? Каково состояние жителей Республики? Есть ли действительно апатия?
– Апатия – слишком громкое слово, но есть определенная усталость. Всегда успешный, самодостаточный Донбасс, который привык жить достаточно обеспеченно, долгие годы хочет, но не может ввиду этих препятствий. Я бы не был столь пессимистичен, дом есть дом.
В любом случае, если смотреть по последним годам с 2014-го, все равно становится лучше.
Бывают моменты, когда делается вопреки. Вот прошлый год: 2020-й был сложным для всех стран. Тем не менее ДНР показала определенный результат по сбору налогов. Налоги берутся с работающих предприятий. Налогов мы собрали на 13,8 % больше, чем в 2019 году. Развиваемся. Да, не те темпы. Да, определенный процент миграции существует, человек всегда ищет место, где может получать достойную заработную плату, с чем связывать свое будущее. Остановить этот процесс резко — например, вводить какие-то запретительные меры – было бы совершенно неправильно. Поэтому у нас единственная возможность – это ускорять темпы развития экономики и создавать достойный уровень зарплат здесь. Над этим и работаем в силу своих возможностей, преодолевая препятствия.
– Сложилось ощущение, что Украина отказалась от Минских соглашений в одностороннем порядке, но пока не сообщила об этом. Что будет, если соглашения не состоятся?
– Во-первых, Украина до сих пор официально не заявляет об этом. В этом вся Украина: с одной стороны, они не хотят и не могут выполнять Минские соглашения, но тем не менее оставляют для себя такую возможность, чтобы продолжалась санкционная политика в отношении России, чтобы себя показывать жертвой, чтобы брать кредиты и списывать на войну всю свою экономическую несостоятельность, и так далее. Это Украина.
С другой стороны, мы прекрасно понимаем, что от Украины можно ожидать что угодно, особенно с приходом новой администрации США, на которую некоторые украинские политики возлагают очень серьезные надежды.
Конечно же, мы должны быть готовы к обострению на линии фронта, но ждать мы не намерены. Мы планируем и делаем: мы строим свою Республику, укрепляем свою государственность, работаем над идеологией, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что мы движемся ровно тем курсом, который был выбран в 2014 году. Все ровно так и происходит.
– Да, кстати, стоит ли ждать обострений на фронте со вступлением Байдена на пост американского президента? В частности, нами получена информация о том, что Украина перевооружается, на фронте появились турецкие беспилотники.
– Лично мы не питали иллюзий и при Трампе: это недружественный для нас и для России конгломерат, ничего особо от смены администрации не меняется. Мы и сейчас, и раньше были готовы к обострению.
Мы работаем с нашими подразделениями: они проходят полноценную подготовку, обучение и так далее.
Опасно ли новое вооружение, которое может появиться на Украине? Конечно же, опасно. Просто не нужно сидеть сложа руки. Готовимся.
– В Мариуполе на прошедшем митинге против повышения тарифов ЖКХ звучали требования о вхождении в состав ДНР. Практически это предательство, по украинским меркам. Это знак, что Республики могут вернуться в свои административные границы мирным путем?
– Для жителей подконтрольных Украине территорий это достаточно смелое заявление. Конечно же, мы знаем, что есть много наших единомышленников, которые вынуждены молчать, которые запуганы и которым грозит опасность за открыто высказанную позицию.
В референдуме в 2014 году принимала участие вся территория Донецкой и Луганской областей. Мы хотим, чтобы это было мирным способом. Как получится – во многом зависит от действий Украины. Такую задачу мы себе ставим, это, наверное, наша зона ответственности – чтобы ДНР и ЛНР были в административных границах Донецкой и Луганской областей. Вот так мы себе это видим. Каким образом это произойдет, покажет время. Но такую задачу мы себе ставим.
– Мы всегда считали, что смешные, особенно по российским меркам, коммунальные платежи для жителей ДНР – это повод для гордости. С 1 февраля в ДНР поднимаются тарифы на ЖКХ – с чем это связано?
– Все просто и легко объяснимо. До 2019 года тарифы мы не повышали. Теперь мы вынуждены это делать, но увязывать это с повышением зарплат и пенсий. Так уж сложилось: не делать этого на данном этапе для нас крайне проблематично, практически невозможно, потому что инфраструктура за годы существования на Украине практически не менялась. Она изношена донельзя. Многие трубы по нашим городам были уложены еще 50 лет назад. Они выходят из строя. И коммунальные предприятия требуют дополнительной поддержки.
Только в прошлом году мы на компенсацию разницы тарифов выделили три миллиарда рублей. Это большая сумма, но недостаточная, чтобы компенсировать убытки предприятий. Мы хотим, чтобы коммунальные услуги были качественными, но они не могут быть сейчас такими.
Да, это непростое решение, оно всегда вызывает социальное напряжение. Но платежи вырастут примерно на 15 %. С учетом роста зарплат и пенсий, мы укладываемся в 6–9% от общего дохода семьи при соцнорме до 10 %. Конечно, мы нацелены на развитие нашей коммунальной сферы. Подчеркну, она в аварийном состоянии. Этой осенью, в начале зимы было огромное количество порывов, бригады не успевают ремонтировать. Эту ситуацию нужно менять, у нас сейчас будет работать целая программа.
– Как справилась Республика с пандемией, помогала ли Россия? И верна ли информация, что с украинской стороны приезжают лечиться от коронавируса в Донецк?
– Наша медицина с первой и второй волной пандемии справилась. Ситуация остается под контролем. Мощности, которые у нас есть по ковидным базам, количеству препаратов, ИВЛ, кислородных концентратов и самого кислорода, который производится на Юзовском металлургическом заводе, – в этом плане у нас все проблемы закрыты. В пиковые периоды у нас было 39 ковидных баз, сейчас уже меньше 30, медицинские учреждения постепенно переводим в обычный режим работы.
В дальнейшем мы рассчитываем на вакцину, на днях ждем первую партию, составляем списки первоочередных категорий. Тут так же, как и в России, медицинские сотрудники, сотрудники социальной сферы и те, кто непосредственно контактирует по долгу службы с людьми. Думаю, в самое ближайшее время у нас появятся подготовленные пункты вакцинации. В этом плане у нас все в порядке.
По поводу помощи России: конечно, она помогает по всем направлениям, за все годы существования ДНР и ЛНР.
По поводу Украины. Во время первой волны, чтобы не допустить критического распространения инфекции в Республике, мы закрыли границу с Украиной, на какой-то период закрывали даже с Россией. Тогда вообще никто не понимал, что происходит и до каких масштабов может дойти распространение. Потом с Россией границу мы открыли. А с Украиной по-прежнему два дня в неделю с гуманитарными целями люди могут перемещаться через границу по решению штаба. Практически не было ни одной группы лиц, въезжающих из Украины, чтобы там не выявлялись зараженные коронавирусной инфекцией. Каждому из них оказывалась медицинская помощь, они проходили лечение абсолютно бесплатно и в полной мере.
Был еще случай в прошлом году, в июле. Перешел на нашу сторону рядовой, минометчик. У него была коронавирусная инфекция. Ему тоже была оказана полноценная медицинская помощь.
– Какой Вы видите Республику через пять лет?
– Процветающей. Я действительно этого хочу. Наши люди достойны жить лучше, получать соответствующую зарплату, они готовы работать, поэтому должны быть предоставлены рабочие места. Ну и, конечно же, с полным пониманием, что мы стали максимально ближе к России. Для нас это важно.
